Отталкивая друг друга, крысы сомкнулись вокруг неожиданной добычи, раздался хруст, писк, возня…

— Но не бойся — сегодня я не скормлю тебя им. Хотя сам я слегка проголодался! — Резким движением двойник поймал сразу двух серых тварей, сидевших у него на плече, и забросил себе в рот. Дрейка передернуло от отвращения. — Никому не рассказывай, чтобы не портить впечатление обо мне. — Похоже, он проглотил крыс не разжевывая. — Обычно, когда меня видят, я ем изысканные блюда и пью отменнейшие вина. Хотя мне все равно, чем утолять голод…

— Зачем это тебе? — повторил свой вопрос Дрейк.

— Зачем алхимик ищет философский камень? Зачем врач тайно вскрывает трупы? Зачем зоолог скрещивает коня с ослицей? Это опыты естествоиспытателей. Мной тоже руководит любопытство, и я произвожу эксперимент над животными, которые зовутся людьми и которых создал мой извечный антипод. Он, кстати, в отличие от меня, не считает вас животными. Хотя мои опыты показывают, что скорее прав я, а не он… Ни один из вас не отказался от перстня, более того, все с большими или меньшими колебаниями, но выполняли мои условия. И не ради великой цели, не ради прогресса, не ради возвышенных идей! Нет, ради жратвы, вина, золота, власти, женщин! Словом, вы ничем не лучше этих тварей!

Страшный черный палец со звериным когтем указал на пол.

От голубя уже не осталось даже костей, и крысы переключили внимание на Дрейка — запретный круг перестал существовать, они уже терлись о его ботфорты, пытались вскарабкаться по грубой коже, соскальзывали, пищали и кусали за голенища.

— Убирайтесь! — по-медвежьи рыкнул двойник и махнул рукой, будто смахивал крошки со стола. — Все за борт!

С недовольным писком серая масса рванулась в дверь, и через минуту в каюте не осталось ни одной крысы. Дрейк перевел дух.

— И все-таки, зачем ты испортил того мальчика из Кроундейла?

— Отнюдь не я, — жутким звериным голосом сказал двойник. — Я только предложил дорогу, а ты сам ее выбрал. И уже не свернешь с нее. По колено в крови, ты придешь к богатству, чинам и почестям, навеки войдешь в историю. Я делаю это не для тебя — ты безразличен мне так же, как камешек с пляжа Тортуги безразличен вечности. Я хочу, чтобы весь ваш род понял: не только благочестие и добрые дела приносят славу и признание. Зло и жестокость востребованы не меньше, если не больше, и они тоже могут прославить их носителя в веках!

Дрейк стоял молча. Ему казалось, что все происходит во сне.

— Тебе нельзя идти в Магелланов пролив: в Атлантике вас ждет испанская эскадра, — двойник снова заговорил голосом Френсиса.

— Но другого пути для меня нет, — возразил капитан.

— Есть. Пройди на юг и обогни Огненную Землю, — двойник наклонился вперед, впившись в Дрейка взглядом пришедшей за ним Смерти.

Френсис сделал шаг назад.

— Огненная Земля смыкается со Страной Ледяной Мглы… В ней живут людоеды в перьях и с крыльями, — возразил он.

— Глупости! Во-первых, это никакие не людоеды, а необычные птицы, они называются пингвины. А во-вторых, между Огненной Землей и Страной Льда есть широкий пролив, который впоследствии назовут твоим именем!

Двойник протянул руку в сторону, и в ней, откуда ни возьмись, прямо из воздуха, появился свиток тонкой кожи.

— Это тебе пригодится. — Незваный гость раскатал свиток по столу, и Дрейк заметил, что у него теперь самые обычные человеческие руки. — Посмотри сюда!

Френсис на негнущихся ногах шагнул к столу, наклонился и посмотрел на тщательно вырисованную карту, особенно в то место, куда указывал самый обычный человеческий палец с самым обычным человеческим, ровно подстриженным ногтем.

— Вот пролив, через который ты легко выйдешь в Атлантику!

Карта была составлена очень подробно, явно сведущим в картографии специалистом. Но чтобы нанести эти четкие линии, надо было побывать там, где ни один человек никогда не был!

— Откуда эта карта? — не выдержал Дрейк: любопытство пересилило страх.

— Неважно, — отозвался двойник. — Бери, теперь она твоя!

— Но кто мог нарисовать ее? Ведь нога человека не ступала по Стране Ледяной Мглы!

— Человека — возможно. Но мне приходилось там бывать. И не один раз! Впрочем, пора заканчивать нашу ученую беседу!

Визитер встал. Оказалось, что теперь он одет полностью — и штаны, и ботфорты были на месте.

— А что будет со мной? — вырвалось у Дрейка.

— Опять глупый вопрос! Ну да ладно…

Двойник щелкнул пальцами — огни погасли. Судя по свалившейся темноте — не только в каюте, но и на всем судне. Но вдруг впереди слабым светом забрезжило что-то вроде окошка. В нем обрюзгший и поседевший, зато облаченный в адмиральский мундир Дрейк сидел за своим столом и что-то писал, обмакивая гусиное перо в затейливую бронзовую чернильницу. Рядом в почтительном полупоклоне замер вышколенный слуга из тех, что всегда прислуживают в родовых замках знатных особ, но никогда не встречаются на кораблях, особенно на пиратских. Дрейк подписал бумагу, слуга присыпал подпись песком и быстро унес документ. А постаревший адмирал Дрейк из светового окошка посмотрел на стоящего у стола еще молодого капитана Дрейка, подмигнул ему и, криво улыбнувшись, сказал:

— Но за все приходится платить!

Окошко погасло. В каюте больше никого не было. Дрейк на ощупь нашел в шкафчике графин с ромом и жадно прильнул к горлышку.

Он проснулся в полной темноте, еще не понимая, пробуждение это или страшный сон продолжается. Ему было тяжело дышать, он задыхался. Кое-как выполз из койки и отдернул плотную штору иллюминатора. Каюту наполнил золотистый свет выползавшего из моря ослепительно-белого солнца.

«Неужели это все мне примерещилось?» — с облегчением подумал Френсис. Но тут же облегчение словно смыло холодной водой: на столе лежала раскатанная карта из тонкой кожи!

В дверь постучали. Это был Честняга Томас. В последнее время они сблизились, и счетовод стал советником и помощником капитана.

— Удивительное дело, кэп! Вчера вдруг одновременно погасли все эти огни! — возбужденно доложил он.

— Так и должно быть, — пожал плечами Дракон. — Они всегда пропадают так же неожиданно, как и появились!

— И все крысы исчезли! — выпалил Томас. — Все-все! На корабле нет ни одной крысы! Ребята говорят, что видели, как они прыгали за борт! Но ведь мы не тонем…

— И такое бывает, — сказал капитан как можно равнодушней. — Думаю, мы не станем о них жалеть…

— Конечно, нет, но…

— Ты лучше собери всех на совет, как вчера! — перебил его Дрейк. — Я нашел старую карту, которую по случаю купил лет десять назад у старого моряка на Ямайке. И оказывается, у нас есть еще один путь домой. Причем нравится он мне гораздо больше!

— Старую карту? — с сомнением переспросил Честняга Томас. Но тут же тряхнул головой. — Сейчас соберу, кэп! — кивнул он.

Глава 3

Все получают по заслугам

Англия, сентябрь 1580 года

Конечно, летом дворец Берли-хаус выглядит более живописно: аккуратные зеленые лужайки, идеально ровные аллеи шарообразно подстриженных лип, взращенные искусными садовниками разноцветные клумбы, упруго бьющие фонтаны и пруды, зарыбленные зеркальными карпами, — все это сказочное великолепие веселит сердце и улучшает настроение. Сейчас порывистый ветер срывает остатки пожелтевшей листвы, голые ветки деревьев напоминают руки с судорожно сжатыми пальцами, розарии осыпались, опустели пруды… Осень. Какое настроение может она навевать, кроме осеннего?

День клонился к вечеру, и Ее Величество уже два часа, сидя в каминном зале у большого окна, вышивала золотыми нитями добрые пожелания на тонких разноцветных шарфиках — знаменитых королевских подарках, вполуха слушая чтение самой артистичной из своих придворных дам. Еще две дамы сидели неподалеку и также занимались рукоделием, причем тем же самым, что было совершенно необычно.

Дверь в соседнюю залу была открыта, и оттуда доносились звуки лютни. Со стороны вся эта умиротворяющая сцена могла показаться настоящей идиллией. Но сама Елизавета была далеко не так спокойна. Ковыряя иглой тонкую ткань и прислушиваясь к монотонным звукам, она никак не могла отделаться от какого-то сосуще-тревожного чувства. Источник ее тревог, и она это понимала, происходил от постоянных раздумий о делах государственных. Ее беспокоило многое: и то, что парламент в любой момент может выйти из повиновения и вступить в противостояние с властью короны, и что рыцарство стало торговать шерстью, родниться с богатыми городскими фамилиями — на глазах нарождался новый класс, от которого неизвестно чего ожидать, и вялотекущая необъявленная война с Испанией, которая неизбежно перерастет в открытое военное противостояние… Беспокоили и сплетни о ее недавнем заболевании — «водянке», которое, как шептались в коридорах королевского дворца и в замках вассалов, окончилось благополучными родами…